four years

31.12.2020

Четыре года назад в новогоднюю ночь один американский мальчик, проникшийся романтикой свадебной церемонии своего лучшего друга, спросил у русской девочки: «Хочешь сделать это прямо сейчас?». Она ничего не ответила, лишь улыбнулась и взяла его за руку и они побежали к священнику, навстречу новой жизни. Она помнит, как все менялось, стремительно видоизменялось: за два дня до этого девочка превратилась из любовницы в подружку, а еще через сутки — в невесту… И вот восемнадцать часов спустя они стояли друг напротив друга, в окружении друзей, надевали друг другу пластиковые колечки в знак любви вселенского масштаба, вместо клятвы звучала песня Смитс — этот свет никогда не погаснет.

Четыре года спустя американский мальчик и русская девочка в окружении друзей встречают новый год Земли, новый год своей семьи. В небе взрываются фейерверки, в воздухе — поздравления и разноцветные конфетти; вместо пластиковых безделушек золото с гравировкой. Мальчик стоит за спиной у девочки, обнимает своими сильными руками, лицом зарывшись в ее каштановые кудряшки, он шепчет те же самые слова, что и тогда, но — иначе: I love you like Johnny Cash loved June Carter, BUT MORE, MUCH MORE! Девочка заливается румянцем, молчит. Если она заговорит, то не сможет остановиться — в ее сердце так много любви к этому американскому мальчишке, любви, которая, возможно, всегда была в ней, с самого первого мгновения в Нью-Йорке… Он целует ее губы, долго и по-хозяйски, она, прикрыв свои намокшие глаза, жмется к нему ближе…

Кто-то запускает салют из двенадцати залпов зеленого цвета, кто-то сейчас очень счастлив. Сейчас и навсегда.

Happy New Awesome Year To Us, My Awesome Husband!

Я:стараюсь вести себя как взрослый человек — не устраивать истерик, не хныкать по поводу его отъезда, относиться с понимаем к ситуации, к закону и… (вообще-то нет, мне на все плевать).

Он, который всегда призывал к такому поведению: злится 

-Ты почему ведешь себя так, словно тебе все равно?!

-Мне НЕ все равно, я просто держу себя в руках. Веду себя как взрослый человек, сам же просил, забыл?

-А ты так сразу и послушалась!! Ты переигрываешь!!

26.11.2020

Все начинается со случайности. Или проектора. Тогда ничего не остается, как сорвать с постели простыню и использовать её в качестве экрана; выключить свет, телефоны и домофон; наполнить кружки какао; завернувшись в одеяло и друг друга, пересматривать the breakfast club.

Финальные титры, конец. Но не конец ночи, не конец истории. В раковине грязные чашки, в духовке — остатки тыквенного пирога, на полу разбросана одежда; сегодня день стирки. Все еще не горит свет, две скромные свечи освещают путь в спальню. Простыня возвращается на место, заняться на ней любовью — кажется жутко романтичным событием (будто кинотеатра на полу из подручных средств не достаточно). Той любовью, что, пройдя через многое, продолжает сражаться. Её не страшит рутина, но пугает расстояние; слабости — это красиво. Об этой любви, изгиб которой хочется сохранить под кожей, как антитела к какой-нибудь новомодной хвори, хочется исписать тысячи страниц, но еще больше — не отвлекаться.

“Thankful for many things today and every day, but mostly thankful for you”

пожалуйста, покороче

23.11.2020

-Брэндон, зачем ты ищешь в интернете, где взять напрокат цилиндры?

-Я придумал нам образы на вечеринку.

-И кто это? Клоуны?

-Оох, ты еще пожалеешь о своих словах.

-В смысле?

-Ты серьезно не понимаешь? Или просто не можешь поверить, что твой американский мальчишка проникся чувством глубочайшей симпатии к двум друзьям-имажинистам?

-Вяточка!

-Толенька! - в моей манере.

-Отлично, Ана, роли распределены. Собственно, я так и задумывал. А ночью два друга придут в свою квартирку, не зажигая свет, лягут обнаженными под одно одеяло и всю ночь напролет будут согревать друг друга поэмами и стихами. К тому времени, правда, от Вяточки и Толеньки уже ничего не останется. Муж будет согревать свою жену несколько иными рифмами и, конечно же, телодвижениями.

-Оох…

Пожалуйста, покороче:

Любовь и губы.

18.11.2020

Ссориться на большой скорости. Перекрикивая ветер, обгоняя знаки, не всегда дорожные. Ревнуя друг друга, бесстрашно и пошло. Все могло закончиться хуже. Хуже, чем ссадины на твоей руке. Хуже, чем истекающее кровью mine у меня на ноге. Медицинская страховка не покрывает ущерб от любви, а жаль.

Небольшое авария, ничего серьезного. Подумаешь, занесло слегка не туда — в прямом и переносном смыслах. Однако Брэндон так не думал. Он злился на меня, вот-вот пар из ушей пойдет, совсем как в диснеевских мультиках. Но пока он сохранял спокойствие, выдыхал в атмосферу никотин, молча прожигая во мне дыру. Я стояла в пяти шагах от перевернутого мотоцикла и смотрела в его прекрасные глаза — темные и далекие, как небо над нашими головами.

Когда все случилось, Брэндон был страшно напуган. Он бросился ко мне со словами: «Ты в порядке? Ответь мне, ну давай!». Я улыбалась и говорила, что со мной все хорошо. Но он настаивал, и я повторяла снова и снова. А потом у меня пошла носом кровь. И тогда Брэндон заметил мой опухший нос, и тогда его страх сменился гневом.

Почему ты сейчас злишься, объясни? От того, что я разбила нос, когда ты резко дернул руль влево и я ударилась о твое плечо? Или потому, что я вытираю кровь своей красной шапкой, а на улице сейчас -12 градусов? А может все-таки причина второй подряд сигареты — симпатичный парень, с которым я поболтала этим вечером? Твоя ревность? Или моя ревность и твоя собеседница? Или…

Уже не важно.

Брэндон отбросил сигарету на проезжую часть и двинулся ко мне. С силой убрал мою окоченевшую ладонь с зажатой шапкой от лица, коснулся переносицы, крыльев носа… Кровь продолжала движение по губам, до подбородка. Он покачал головой, поморщился, практически зарычал от недовольства.

-Поехали в больницу! - Брэндон схватил меня за руку и принялся вызывать помощь в лице человека, одолжившего нам мотоцикл. Ах да, мотоцикл практически здоров, пострадали только зеркала.

-Никуда я не поеду… - буркнула я тихонько. Сначала мне показалось, что Брэндон не услышал, ведь он разговаривал по телефону, хотя и продолжал буравить меня своим взглядом. Но вот разговор завершился, и он ответил:

-Я не спрашивал тебя, поедешь ты или нет! Я сказал, мы едем в больницу! У тебя может быть перелом!

-Все со мной в порядке. Не нагнетай, - я вырвала руку, это оказалось очень просто. Мне не нравилось чувствовать себя узницей, да и кровь все никак не останавливалась. Я снова приложила шапку к носу. Впитывала она, конечно, паршиво, но так я хотя бы не заливала кровью куртку.

-Ана!.. - его голос охрип. - Ты ранена и…

-Ну и что? - Брэндон посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

-Что значит «Ну и что»?! Ты не понимаешь, что сейчас произошло?! Мы чуть не погибли!..

-Ну не погибли же… Брэндон!

-Ну да, ну конечно! - он рассмеялся, нервно и как-то устрашающе. Потом приблизился и сказал: - Сейчас приедет Макс, мы садимся в в машину и едем в больницу, тебе ясно?

-Ничего у тебя не выйдет! Единственное место, куда я отсюда поеду — это…

-Вернешься к тому красавчику? Наверняка, у вас обоих, любителей скучных книжек, еще столько тем для обсуждения!

-Я поеду домой. Домой, Брэндон! - я толкнула его в грудь, он перехватил мою грязную руку и сжал в своей. - Отпусти, испачкаешься!

-Ну и что?! - из этой аварии Брэндон вышел с меньшими повреждениями, всего лишь несколько ссадин на внутренней стороне левой ладони. Он больше переживал за обручальное кольцо, не поцарапалось ли…

Не знаю, что на меня нашло. Я встала на носочки и поцеловала его в губы, пропитавшиеся никотином и клубничной жвачкой. Брэндон ответил на поцелуй… от неожиданности я чуть не оказалась на земле второй раз за ночь. Он целовался неистово, со всей страстью, томимой последние несколько часов на огне ревности и адреналина, он выплескивал свою ярость через движения губ и языка, он размазывал кровь по моей щеке, зарывался пальцами в волосах, я стонала от возбуждения и счастья, которое «обрушилось на голову как сверкающие метеориты».

17.11.2020

Сняли дом к приезду семьи. Итальянцы будут здесь уже в пятницу!

-Надеюсь, тебе так здесь понравится, что ты не захочешь возвращаться в квартиру, а ещё ты устанешь через весь город добираться до своей дурацкой работы и наконец уволишься.

-Есть и другой вариант — я не брошу свою дурацкую работу, но попрошу у тебя машину.

Брэндону этот вариант понравился даже больше. Он сложил ручки в молитвенном жесте и воскликнул:

-Давай, ну же, попроси у меня машину!

-А ты не боишься, что, купив мне машину, однажды я продам ее и уеду в другую страну? Если помнишь, именно это и случилось пять лет назад перед встречей с тобой.

-Не-а. Но хорошо, что напомнила. Я просто оформлю машину на себя.

-C'est génial!

-Детка, если ты не хочешь заняться сексом прямо сейчас и прямо здесь, то прекращай говорить на французском!

-Pourquoi pas…

13.11.2020

Многое он делает лучше меня: фотографирует, водит машину, готовит, поет и танцует, играет в компьютерные игры, общается с людьми, дружит!, разбирается в музыке, одежде, истории Земли, радуется победам, преодолевает трудности… и еще, и еще, и еще. Даже любит лучше! Этот список можно продолжать до бесконечности. Я все это пишу не для того, чтобы подчеркнуть свою никчемность над его превосходством, отнюдь. Его успехи никогда не вызывают во мне зависти, его сила, его власть возбуждают, его критика мотивирует. Он единственный человек, с которого я беру пример.

Но при этом я не стремлюсь быть похожей на него или кого-то другого, хотя бы потому, что это как мечтать дотронуться звезды — невозможно (исходя из собственных качеств и возможностей). Я все еще совершаю массу ошибок, учусь доверять людям, не бояться выглядеть глупой, впускать в свою жизнь новое, неизведанное… Так или иначе, я хочу всегда оставаться собой. Потому что это невероятное и очень вкусное ощущение, совсем как передавать друг другу кусочек шоколада, целуясь. Ни с чем не сравнится.

«Дело не в том, что один человек делает что-то лучше, а другой — хуже. Другой делает по-другому, иначе. И это вовсе не значит — плохо, - сказал он, когда у меня в очередной раз пригорел яблочный пирог, а потом добавил: - Ох, это конечно есть нельзя, но я съем, вот смотри, съем с удовольствием. И не морщи свой прекрасный носик! Я люблю тебя, да и мне еще не вырезали аппендицит»

(милые влюбленные глупости он, кстати, тоже делает лучше)

-Я тебя всего на минуту оставил! Всего на минуту! - в негодовании закричал Брэндон, на что я улыбнулась, снискав ко всему прочему — неодобрительный взгляд и покачивание головы.

Прохожие с интересом пялились на нас, за доли секунды пытаясь угадать, что же такое произошло, что заставляет мужчину стоять на коленях перед девушкой на скамейке и кричать. Не знаю, на что это было похоже, однако реальность куда прозаичней: я упала на катке и при падении порезала палец о лезвие конька. И довольно сильно: кровь сочилась, не переставая. Не помогала ни перекись, ни перевязка, ни даже холодные мужские пальчики с их трепетными касаниями…

Нет, этот день не испортит даже такая мелочь! А день выдался потрясающим: по-настоящему зимним, неспешным, комфортным и безумно вдохновляющим. Все утро мы ходили по врачам: мне нужно было навестить кардиолога с неврологом, а Брэндону — офтальмолога. Результаты у обоих хорошие, жить будем. Да еще как! Счастливо! (читай по слогам)

По возвращении домой (было всего 12 часов) мы забрались обратно под одеяло: я — читать и наконец-то завтракать (зеленый чай и воздушная булочка с корицей), а он — досматривать сон, пристроившись у меня под бочком. Чтение выдалось увлекательным, хоть и недолгим — я скатилась головой по подушке вниз и, встретившись носом с колючей щекой, обняла любимого американца и задремала. Так мы проспали почти четыре часа.

На улице тем временем стемнело, на смену туману пришли мягкие хлопья снега. Решили поужинать в пиццерии, а потом покататься по городу. Идея с катком возникла в тот самый момент, когда мы — сытые и довольные — топали к машине, а навстречу нам шла девочка лет восьми с коньками в руках. Мы переглянулись, одна и та же мысль пришла в голову обоим:

этой зимой мы еще ни разу не катались на коньках. Загуглив ближайший каток, мы направились туда, вслед за девочкой лет восьми в смешной шапке с ушками.

Все шло хорошо, а впрочем — разве можно сказать обратное сейчас? Все хорошо!

«И эти огоньки… И это кружение… И вы в этом свете… И этот мотив…»

Здесь хорошо.

Людей не очень много, гораздо больше тех, кто просто наблюдал за происходящим на льду, держа в руках по согревающему напитку. Играла музыка, переливались гирлянды, в воздухе кружились снежинки и счастливый смех…

-Черт, кровь никак не останавливается… - бормотал Брэндон, пытаясь придумать что-нибудь еще, чтобы остановить кровь, при этом отчаянно сражаясь с подкатывающей к горлу тошнотой.

-Знаешь, какой из всего этого вывод? - спросила я.

-Знаю! - выкрикнул он, в прыжке поднявшись на ноги и выбросив в урну пустую упаковку от перекиси. - Мы сейчас же едем в травмпункт!

-Нет! - я тоже встала и подошла к обеспокоенному американцу. - Не смей оставлять меня одну даже на одну минуту!

Брэндон тихонько рассмеялся.

-Ты… невероятна… - последнее слово на выдохе, вместе с облачком пара.

-В плохом смысле? - Брэндон нахмурился, кажется, мой вопрос его только сильнее разозлил. Он подошел вплотную, так, что я воткнулась носом в шерстяное пальто.

-А ты как думаешь? - я взглянула в его глаза, он заправил прядь волос мне за ухо, погладил по щекам. - Ну так что?.. - на пол-тона ниже, чем прежде.

-Ты… невероятен… - только и смогла вымолвить я. Брэндон сдержанно улыбнулся. «То-то же», - наверняка подумал он.

-Ну что ж… А теперь, Ана, объясни мне, как ты упала?

-Не знаю… споткнулась о кочку… оступилась… - я не могла сосредоточиться: его абсолютно нечеловеческое обаяние заставляло мысли улепетывать от меня со скоростью света, оставляя за собой едва различимый шлейф.

-Не говори ерунды! Ты отлично катаешься, все детство на коньках! Если кто и может оступиться, так это я! Я, который встал на коньки впервые, лишь познакомившись с тобой!

-Какое это имеет значение, все бывает…

-Ана! - было ясно: он не оставит эту тему, вытянет правду любой ценой.

-Меня толкнули…

-Что?! - ох, ну зачем же так орать? Брэндон схватил мою «здоровую» ладонь и потянул обратно на каток. - А ну пошли!

-Брэндон, успокойся! Ты что придумал? - я пыталась затормозить, но ничего не вышло.

-Кто это сделал?! Запомнила?

-Брэндон…

-Мужчина? Женщина? Кто это был, Ана?!

-Брэндон, успокойся, прошу тебя! Да и человек извинился! - практически дойдя до ворот (входа на каток), Брэндон остановился.

-Правда? - с насмешкой.

-Ну да… - неуверенно, покусывая губы.

-Правда извинился или ты просто пытаешься спустить ситуацию на тормозах?!

-Ничего страшного не произошло! - тут уж и я не выдержала, повысила голос.

-Ага, как же!

-Он не специально…

-Он? Значит он!

-Перестань драматизировать! Вот смотри, я жива! - в подтверждение слов я расправила руки и покрутилась вокруг своей оси. Стоило остановиться и несколько капелек крови скатилось по пропитавшемуся насквозь бинту и упало в сугроб. Брэндон совсем не по-доброму усмехнулся. - Кровь возможно из-за лекарств так плохо останавливается, не знаю… - я вынула из кармана упаковку марлевых салфеток, достала сразу две и накрутила их на пострадавший левый указательный палец. - Вся-то не вытечет, - улыбнувшись, добавила я и посмотрела на Брэндона. Он вздернул брови.

-Я бы не был так в этом уверен.

-Брэн… - я хотела его обнять, физически дать почувствовать, что со мной все-все хорошо, однако…

-Нет! Не трогай меня! Испачкаешь! - Брэндон чертыхнулся и показательно отряхнул пальто от налипших снежных хлопьев.

Ясовсемне ожидала такой реакции. На ум пришло с десяток случаев, когда в схожих обстоятельствах он вел себя иначе. Взять вот хотя бы ту поездку на мотоцикле, в которой я ударилась о его плечо и разбила нос. Да, Брэндон волновался, злился, но не шарахался от меня за три версты. И когда он успел превратиться в ханжу? Такими темпами он не разрешит мне и в машину сесть, вдруг я и там что-нибудь испачкаю (но это мы хотя бы проходили).

-Ладно, извини… - промямлила я и, расстроенная, отвернулась лицом к катку.

Послышался сдержанный смех, затем моего подбородка коснулись прохладные пальцы, от которых пахло шоколадным пряником, в призывном жесте «вернись ко мне». Я посмотрела в темные глаза напротив, Брэндон улыбался.

-Поверила, малявка?

Я не успела ничего понять, как он сжал в своих ладонях мою, всю в крови, дернул на себя, прижал к груди…

«Ты и я под одним автобусом»

Ох, ну до чего же хорошо!

Принято считать, что наша встреча — это судьба. Если хорошенько подумать, то другого объяснения и быть не может. Ну правда, каковы шансы в огромном городе с населением почти в 9 миллионов человек встретить (и сойти с ума) одного и того же незнакомца дважды за два дня? А что насчет притяжения неясной этиологии, полного взаимопонимания, совпадения вкусов, привычек, моральных принципов и взглядов на жизнь: нам никогда не требовались слова — и он, и я чувствовали друг друга, в вопросах не было необходимости. Как однажды сказал его отец: «вы будто постоянно находитесь в состоянии танца — синхронность во всем, вы улавливаете малейшие перемены друг в друге», — и это действительно так. И как тут не поверить в судьбу? Я теряюсь в догадках, но…

Что, если все, и мы в том числе, заблуждаются? Что, если наша встреча, отношения, эта чертова химия (о которой до сих пор столько разговоров) переоценены? Что, если мы друг для друга не более, чем прелюдия перед большой любовью (или вечным одиночеством)?

Как сказал ФБ:

«В жизни бывает только одна большая любовь, все предшествующие ей любови — лишь проба пера, а все последующие — наверстывание упущенного; любовь — это теперь или никогда»

А что если наша любовь не такая уж большая и великая? Что если и он не тот, кто мне нужен? И я — не та?..

Я всерьез задумалась над этими вопросами несколько дней назад, когда среди моих близких подруг стало на одну беременную больше и я отчетливо почувствовала укол зависти, пришедший на смену искренней радости. В тот день я думала о том, что очень хочу ребенка. И о том, что американец этого не хочет. А потом, я спрашивала себя, готова ли я ждать, продолжать надеяться на чудо?

Когда мы познакомились, он был тверд — никаких детей. Постепенно он начал смягчаться и я слышала от него такие прекрасные слова как «я хочу от тебя ребенка». Но потом, не сейчас: когда обзаведемся жильем или хотя бы прочно и надолго осядем в одной точке на глобусе. Ладно, хорошо. В 2019 — выкидыш и его обещание вопреки, что следующий раз закончится хэппи эндом. Но в 2020 он спокойно и уверенно отчеканил: «делай аборт». Да, мое сердце вряд ли выдержало бы, но… как же хэппи энд? Я прекрасно понимала свое положение: либо не выживет никто, либо кто-то один… И едва ли не впервые я выбрала себя, свою собственную жизнь. Тяжело ли жить с таким выбором? Непросто.

И что же дальше? Он говорит, что мы вернемся к этой теме, когда вылечим мое сердце. Вот только его невозможно вылечить, и он знает это не хуже меня!

«Нам и вдвоем хорошо» - повторяет он снова и снова. Да, это правда. Но что делать с тем, что я так или иначе хочу ребенка. Хочу ребенка именно от него.

Недавний разговор:

-Неужели ты не обрадуешься, если Настя сообщит тебе о беременности? - спросил его отец, когда мы втроем завтракали-ужинали по видео-связи.

-Нет! - резко ответил он, чем привел отца в ужас.

-Это жестоко…

-Зато честно!

Зато честно. Нужно взглянуть правде в глаза: как бы мило он не вел себя с чужими детьми, что бы мне не говорил, не обещал — он не хочет и не захочет детей. Дело во мне или чем-то еще, я не знаю. Но я точно знаю, что я либо принимаю это, либо нет. Потому что даже если родится ребенок наперекор его желанию, это будет неминуемый конец нашим отношениям.

Его вины здесь нет. Он такой, какой есть. С нашей первой встречи он не изменился ни на йоту. И я не хочу перемен, потому что это будет уже не тот человек, которого я люблю. Это я, моя надежда, моя дурацкая привычка смотреть на мир через призму розовых очков.

И потому встает вопрос, а мой ли это человек? Может это все самообман и никакой большой любви не существует? Да, это были прекрасные 6,5 лет, но пока мы молоды, возможно стоит дать друг другу шанс на другую жизнь?

P.S. 

Мысли путаются, а потом я встречаюсь глазами с голубым омутом его прекрасных глаз, на его лице расцветает улыбка, он склоняет голову вправо и одними губами спрашивает, все ли хорошо… Я улыбаюсь, откладываю книгу к сторону и возвращаюсь в постель, он крепко обнимает меня обеими руками, целует в макушку, я прижимаюсь к его груди и дышу спокойно… Вот она, моя личная западня.

-Нам нужно поговорить.

-Хорошо…

01.01.2021

-Давай кушай и спать.

Я сидела на шкафчике, рядом с плитой, прямо на капельках подсолнечного масла. Брэндон кормил меня с ложечки приготовленной наспех глазуньей.

-Что, еще один секс? - Брэндон рассмеялся и чмокнул меня в нос.

-Нет, Ана. Я говорил об обычном сне, без какого-либо подтекста.

-А, ну да, мы же почти сутки не спим… - зевнула. - Да, ты прав, нужно немножко поспать…

Он поднес вилку с очередной порцией глазуньи к моим губам: белок с помидоркой попали в рот, а вот желток коснулся подбородка. Я облизнулась, но этого оказалось недостаточно. Пока я бормотала про свою рассеянность и неуклюжесть, пока замышляла испачкать мужскую рубашку, в которую я была одета, тарелка с грохотом приземлилась на столешницу, мужские пальцы замерли на моей талии, губы — на подбородке, на губах, на языке.

-Перестань сводить меня с ума, - шептал Брэндон, подхватывая меня за ягодицы.

-Я ничего не делаю…

-Вот именно!