#natalia drepina photography

The  veil of sleep had not cleared away, but her bare feet felt wet
soil and trampled grasses… The braid like a numbed snake wrapped
around the neck, dozing until the wind ruffled it into strands.
an unknown force led her through a shady forest, sometimes diluting
the darkness with flashes of the moon, hidden behind the clouds. And
she slowly walked to the marsh, obeying the voices of the drowned,
that they were looking for a new sister… And soon they would find
her by taking in the cold water embrace.

Пелена сна ещё не спала с глаз, но босые ноги чувствовали под собой
влажную почву, примятые травы… Коса, словно оцепенелая змея,
обвившая шею, дремала, пока ветер не растрепал ее на локоны.
Неведомая сила влекла сквозь тенистый лес, изредка разбавляя тьму
всполохами луны, затаившейся за тучами. И она медленно брела к болоту,
повинуясь голосу утопленниц, что ищут себе новую сестрицу… И вскоре
обретут, приняв в холодные объятия вод.

 Muse@dustofreason
https://www.deviantart.com/dustofreason

Closing my eyes, I imagine myself there, in the blue Mirror, which
cherishes the scarlet souls and velvet darkness. There my heart breaks
with a ripe pomegranate, and its tart juice sprinkling my hands and
face, brings back memories… It has been hundreds of years since I left
the gloomy hall, leaving my weak-willed twin to guard your wounded
soul. I spend my sleepless nights and restless days beside a cold dim
mirror which no longer allows me to return to that fragile world where
I was myself. Maybe I became the involuntary guardian of faded shadows
hiding in the reflection… Or am I the shadow of the past?

Закрыв глаза, я снова представляю себя там, в синем Зазеркалье,
лелеющем багряные души и бархатную тьму. Там мое сердце раскалывается спелым гранатом, и его терпкий сок, окропив мои руки и лицо, воскрешает воспоминания.  Минули сотни лет с тех пор как я покинул сумрачный зал, оставив  моего безвольного двойника охранять твою раненую душу. Бессонные ночи и беспокойные дни я провожу подле холодного тусклого зеркала, которое  больше не позволяет мне вернуться в тот зыбкий мир, где я был собой. Так может это я стал невольным стражником выцветших теней, прячущихся в отражении? Или я и есть та самая тень былого? 

Lacrymatory.

Every winter I had the same dream.
Dim morning, like a ghost in a white dress, entered our little room in the attic. My gaze wandered in a scattering twilight: a heavy door, boarded up with rusty nails and rotten boards, window sills strewn with dead insects, a vague landscape outside the window, hidden behind a veil of fog and snow, cracks on plastered walls…
The abode of our dreams, where we can’t find a way out. Time, shaky and smoky, turned into the evening and with the dying gray light, life was also fading. My sister was dying from the inside - she eluded me, I couldn’t catch the fragile moth of her soul.
But at the same time, her pale body tiredly moved around the room, woke up the dust sleeping on the floor, wrapped in a spiderweb, trembling on the window frames from drafts. She looked like an empty perfume bottle - dim glass without contents, but I still felt the phantom scent of withered flowers. It seemed to me that her soul spilling on the wooden floor with salty streams. I caught her tears, hoping one day to find a way to return them to her, to refill the faded eyes with life-giving moisture.

But tiredness deprived me of strength … In humble despair, I could only observe how crystal beads break on the floor. At first they fell silently, but then I heard more and more clearly how the fragments fall into the thickening darkness … And I felt like  they pierced under my skin. I shuddered in pain and … woke up.
Being afraid to touch my face wet with tears, I frantically groped for one of the bottles that I kept under my pillow, hid salty drops in it, because it thought to me that these tears were hers. And only this elixir can bring the sister back to life.

Ловец слёз. 

Каждую зиму мне снился один и тот же сон.
Тусклое утро, словно призрак в белом платье, входило в нашу маленькую комнатку на чердаке. Взгляд мой блуждал в рассеивающемся полумраке: тяжелая дверь, заколоченная ржавыми гвоздями и гнилыми досками, подоконники, усеянные мертвыми насекомыми, смутный пейзаж за стеклом, затаившийся за пеленой тумана и снега, трещины на оштукатуренных стенах… Обитель наших снов, откуда нам не найти выхода.
Время, зыбкое и дымчатое, превращало утро в вечер и, вместе с иссякающим серым светом, угасала и жизнь. Моя сестра умирала изнутри - ее взгляд ускользал от меня, я не могла поймать хрупкого мотылька её души. Но вместе с тем, её бледное тело устало перемещалось по комнате, будило пыль, спящую на полу, куталось в паутину, дрожащую на оконных рамах от сквозняков. Она стала похожа на опустевший флакон духов - тусклое стекло без содержимого, но я всё еще могла слышать призрачный аромат увядших цветов. Мне казалось, что душа ее вытекала по капле, солеными ручьями проливаясь на дощатый пол. Я ловила ее слезинки, надеясь однажды найти способ вернуть их ей, снова наполнить поблекшие глаза живительной влагой.
Но усталость лишала меня сил… В покорном отчаянии я могла лишь наблюдать как хрустальные бусины разбиваются об пол. Сначала они падали беззвучно, но затем я всё отчетливее слышала как разлетаются осколки в сгущающейся темноте… И мне казалось, что они вонзаются мне под кожу. Я вздрагивала от боли и… просыпалась.
Боясь коснуться своего лица, мокрого от слёз, я судорожно нащупывала один из флаконов, что хранила под подушкой, прятала в нем соленые капельки, ведь мне казалось, что эти слёзы - её. И только этот эликсир может вернуть сестру к жизни. 

…

   

Lacrymatory.
Every winter I had the same dream.
Dim morning, like a ghost in a white dress, entered our little room in the attic. My gaze wandered in a scattering twilight: a heavy door, boarded up with rusty nails and rotten boards, window sills strewn with dead insects, a vague landscape outside the window, hidden behind a veil of fog and snow, cracks on plastered walls…
The abode of our dreams, where we can’t find a way out. Time, shaky and smoky, turned into the evening and with the dying gray light, life was also fading. My sister was dying from the inside - she eluded me, I couldn’t catch the fragile moth of her soul.
But at the same time, her pale body tiredly moved around the room, woke up the dust sleeping on the floor, wrapped in a spiderweb, trembling on the window frames from drafts. She looked like an empty perfume bottle - dim glass without contents, but I still felt the phantom scent of withered flowers. It seemed to me that her soul spilling on the wooden floor with salty streams. I caught her tears, hoping one day to find a way to return them to her, to refill the faded eyes with life-giving moisture.

But tiredness deprived me of strength … In humble despair, I could only observe how crystal beads break on the floor. At first they fell silently, but then I heard more and more clearly how the fragments fall into the thickening darkness … And I felt like  they pierced under my skin. I shuddered in pain and … woke up.
Being afraid to touch my face wet with tears, I frantically groped for one of the bottles that I kept under my pillow, hid salty drops in it, because it thought to me that these tears were hers. And only this elixir can bring the sister back to life.

Lacrymatory.
Every winter I had the same dream.
Dim morning, like a ghost in a white dress, entered our little room in the attic. My gaze wandered in a scattering twilight: a heavy door, boarded up with rusty nails and rotten boards, window sills strewn with dead insects, a vague landscape outside the window, hidden behind a veil of fog and snow, cracks on plastered walls…
The abode of our dreams, where we can’t find a way out. Time, shaky and smoky, turned into the evening and with the dying gray light, life was also fading. My sister was dying from the inside - she eluded me, I couldn’t catch the fragile moth of her soul.
But at the same time, her pale body tiredly moved around the room, woke up the dust sleeping on the floor, wrapped in a spiderweb, trembling on the window frames from drafts. She looked like an empty perfume bottle - dim glass without contents, but I still felt the phantom scent of withered flowers. It seemed to me that her soul spilling on the wooden floor with salty streams. I caught her tears, hoping one day to find a way to return them to her, to refill the faded eyes with life-giving moisture.

But tiredness deprived me of strength … In humble despair, I could only observe how crystal beads break on the floor. At first they fell silently, but then I heard more and more clearly how the fragments fall into the thickening darkness … And I felt like  they pierced under my skin. I shuddered in pain and … woke up.
Being afraid to touch my face wet with tears, I frantically groped for one of the bottles that I kept under my pillow, hid salty drops in it, because it thought to me that these tears were hers. And only this elixir can bring the sister back to life.

Krakow (Poland).
September 2018.

Quiet beautiful city, full of blooming heather and brooding birds.
During long walks through the streets I looked at the old houses,
whose walls are eaten by time and winds. This is the place where I
felt peaceful.
I hope that I can return there once again.

Keen sence of autumn. (Part 2)

 Bad Blood is looking for the way out to soak the black earth. Leaves, scarlet as fresh wounds, as if skin were torn off them, feel most acutely for autumn. And it seems that my heart is no longer beating in my chest, but it is fading.
I fall on the asphalt, as if the wind picked me up and left me to die on the side of the road, like other children of autumn. The crows and rooks took pity on me - they pecked out my eyes… And I no longer see how painfully dying October..
I just have to listen to the alarming birds voices and winds lullabies.
Cold binds the body and mind. And the rain will not quench our thirst of death.
In the mass grave, like the nameless soldiers of autumn, we find peace while our red wounds fade and our flesh blackens with ulcers…

…

Дурная кровь ищет пути наружу, чтобы напоить черную землю. Листья, алые как свежие раны,  словно с них содрали кожу,  острее чувствуют
осень. И мне кажется, будто моё сердце уже не бьётся в груди, но увядает.
Я падаю на асфальт, словно меня, как и других детей осени, подхватил ветер и бросил умирать на обочине дороги.
Вороны и грачи сжалились надо мной -  выклевали мои глаза… И я больше не вижу как мучительно умирает октябрь.
Мне осталось только слушать тревожные голоса птиц и колыбельные ветров. Холод сковывает движения и мысли. И дожди уже не утолят в нас жажду смерти.В братской могиле, как безымянные  солдаты осени, мы обретаем покой, пока выцветают наши красные раны, пока чернеет язвами наша плоть…

Keen sence of autumn. (Part 1)

  Bad Blood is looking for the way out to soak the black earth. Leaves, scarlet as fresh wounds, as if skin were torn off them, feel most acutely for autumn. And it seems that my heart is no longer beating in my chest, but it is fading.
I fall on the asphalt, as if the wind picked me up and left me to die on the side of the road, like other children of autumn. The crows and rooks took pity on me - they pecked out my eyes… And I no longer see how painfully dying October..
I just have to listen to the alarming birds voices and winds lullabies.
Cold binds the body and mind. And the rain will not quench our thirst of death.
In the mass grave, like the nameless soldiers of autumn, we find peace while our red wounds fade and our flesh blackens with ulcers…

…

Дурная кровь ищет пути наружу, чтобы напоить черную землю. Листья, алые как свежие раны,  словно с них содрали кожу,  острее чувствуют
осень. И мне кажется, будто моё сердце уже не бьётся в груди, но увядает.
Я падаю на асфальт, словно меня, как и других детей осени, подхватил ветер и бросил умирать на обочине дороги.
Вороны и грачи сжалились надо мной -  выклевали мои глаза… И я больше не вижу как мучительно умирает октябрь.
Мне осталось только слушать тревожные голоса птиц и колыбельные ветров. Холод сковывает движения и мысли. И дожди уже не утолят в нас жажду смерти.В братской могиле, как безымянные  солдаты осени, мы обретаем покой, пока выцветают наши красные раны, пока чернеет язвами наша плоть…