Меня всегда потрясает в людях эта невероятная, божественная черта — потребность творить. Желание воплощать незримые образы, созревающие в сознании, давать физическое воплощение бесплотным фантазиям и идеям. Оживлять воображение.

Это та же сила, которая томилась в пальцах Микеланджело, когда он отсекал от холодного мрамора безжизненные куски, та же энергия, бурлящая в руках Бетховена, упорядочивающего ноты в Лунную сонату. Это та же самая искромётная мощь, двигающая перо Достоевского.

Она живёт с первого же рисунка, начертанного первобытными людьми в тёмных скалистых ущельях, постоянно видоизменяясь и меняя обличия. Она живёт, бессмертная и награждающая бессмертием тех, кто её принимает.

Скоро майские грозы расплетут свои косы,
Самоцветами трав заискрятся сады,
Вновь воспрянут из пепла погибшие розы.
Нам лишь нужно открыться для этой поры.

Из сумрачных царств возвратятся рассветы,
Изумруды осыплют подножия гор.
Затянет шатры небосвода вельветом,
И звёзды украсят сей древний подол.

Вновь нимфы и феи сомкнут хороводы,
А лунные искры пробудят сирен.
Неистовым хохотом вырвутся воды
Из плена холодных и призрачных стен.

—Анастасия Щепкина.

Кадр из сериала «Страшные сказки», 2014 — 2016.

Наслаждайтесь жизнью. Впитывайте в себя каждое мгновение, пропускайте через сердце каждую строку любимых стихотворений и книг, вдыхайте пропитанный запахом цветения воздух в лёгкие так глубоко, как только можете.

Жизнь — это стремительное мгновение, которое проносится кометой в бархатистой черноте неба. Так приложите все усилия, чтобы распушить хвост этой кометы искристым огнём своего пылающего сердца, пусть она украсит весь равнодушный небосвод своим неумолимым сиянием.

Carpe diem.

Стремление к знаниям и обучению — самое прекрасное в тёмной академии. Часто люди стесняются того, что чего-то не знают, притворяются, что поняли значение термина, загадочно проскользнувшего в речи собеседника, робеют при упоминании каких-то сложных теоретических концепций.

Но не знать чего-то — не стыдно! Это абсолютно естественно.

Мир широк и велик, и «мир» — это не только планета, приютившая человечество, это огромная звёздная паутина, в которой блистающей алмазной сеткой вязнут системы, галактики, сверхскопления галактик, миллиардами сверкающих осколков рассыпаны звёзды и тусклые крошки планет, комет и спутников. За тысячи и тысячи лет копившиеся и по крупицам собиравшиеся знания не стали абсолютными, за эти стремглав промчавшиеся века люди даже на десяток процентов не успели исследовать распластанный под их ногами океан и окружающий их со всех сторон необъятный, непостижимый космос. Да что там космос с его бесконечностью! Человек не постиг даже собственный мозг, не до конца разобрался с его нейронными импульсами и возможностями.

Вспоминайте обо всех этих неизведанных тайнах мироздания каждый раз, когда стесняетесь переспросить о чём-то собеседника, каждый раз, когда натыкаетесь на незнакомое слово в тексте, каждый раз, когда кто-то будет нахально щеголять перед вами глубиной своих познаний в какой-то узкой сфере. И пусть подмигивающие с неба звёзды будут вам группой поддержки.

В моих фантазиях я изучаю древнегреческий эпос в огромной тёмной библиотеке старинного замка, окружённого зачарованным туманом. Он подкрадывается к тяжелым дубовым дверям, щекочет окна костлявыми узловатыми пальцами и поёт жуткие колыбельные.

Но мне некогда спать. Я в упоении читаю легенды о монстрах, кровавых битвах и страшных родовых проклятиях. Я представляю себя в роли разъярённого бога, храброго героя или кровожадного чудовища, охраняющего узкий пролив. 

Читая, я примеряю тысячу лиц и проживаю тысячу жизней.

На уроках литературы нас учат, как понимать смысл, вложенный автором в произведение. Искать скрытые вехи, которыми писатель приводит нас к сути. Это важно, в этом цель литературы — обмен опытом, впечатлениями и знаниями, диалог сквозь века и пространство.

Однако ещё очень важно понимать, какой аспект книги отзывается именно в вас сильнее всего. Что привлекло в этом произведении именно вас, на что именно вы обратили внимание. Возможно, автор лишь мимолётно описал что-то, стремясь разбавить повествование второстепенными деталями, но именно эти сквозящие штрихи запомнись и полюбились вам сильнее других в этой книге. Ведь живой диалог тоже не происходит по задуманному алгоритму, собеседники постоянно перескакивают с одной темы на другую, протаптывая новые тропинки в тёмной чаще обсуждения. Так и книга, говоря нам об одном, может натолкнуть на абсолютно новые вопросы и рассуждения, создавая новую ветвь беседы.

Так и обогащается диалог сквозь время и пространство; он словно дрейфующий космический корабль, подвешенный в вакууме космоса, обтекаемый пространственно-временным континуумом.